Собрание сочинений [Том 1] - Кастанеда Карлос (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Хосефина повела нас прямо в заднюю половину дома. Я не видел этой части дома, когда был здесь в прошлый раз. Там находился мощеный дворик, с помещениями, расположенными вокруг него. В крытых коридорах хранился громоздкий сельскохозяйственный инвентарь. У меня было такое ощущение, что я уже видел этот дворик, когда тут не было всего этого хлама. С каждой стороны дворика находились по две комнаты. Нестор, Паблито и Бениньо, казалось, были на грани физического заболевания. Ла Горда обливалась потом. Она села с Хосефиной в нишу одной из стен, а Лидия и Роза вошли в одну из комнат. Внезапно Нестор, как будто в поисках чего-то, вошел в другую комнату. Так же сделали и Паблито с Бениньо. Я остался наедине с хозяйкой дома. Я хотел было заговорить с ней и спросить, знавала ли она Сильвио Мануэля, но не мог набраться храбрости для разговора. Мой живот, казалось, завязывался узлами, с лица капал пот. Что-то подавляло меня, невыразимая печаль, тоска по чему-то отсутствующему, непостижимому. Я не мог этого вынести. Я уже собирался попрощаться с дамой и выйти на улицу, когда ко мне подошла ла Горда. Она прошептала, что нам следует посидеть немного в большой комнате, примыкающей к холлу, отделенному от дворика. Комнату было видно с того места, где мы стояли. Мы вошли внутрь. Это была очень большая, пустая комната с высоким сводчатым потолком, темная и хорошо проветриваемая. Ла Горда позвала всех туда. Дама посмотрела на нас, но сама внутрь не вошла. Каждый, казалось, в точности знал, где ему надлежит сидеть. Хенарос уселись справа от двери, у одной из стен комнаты. Сестрички сели слева, у противоположной стены. Они уселись вплотную к стенам. Хотя мне хотелось сесть рядом с ла Гордой, я занял место в центре комнаты, показавшееся мне правильным. Не знаю почему, но наши места, казалось, предопределял какой-то высший порядок. Пока я там сидел, волна странных чувств нахлынула на меня. Я был пассивен и расслаблен. Я казался себе киноэкраном, на который проецировались чужие чувства печали и тоски. Однако не было ничего, что я мог бы узнать, как точные воспоминания.
Мы оставались в этой комнате больше часа. К концу я уже чувствовал, что готов открыть источники неземной печали, заставившие меня почти неконтролируемо плакать. Но затем так же непроизвольно, как уселись, мы встали и покинули дом, даже не поблагодарив его хозяйку и не попрощавшись с ней.
На площади мы сгрудились вместе. Ла Горда сразу заявила, что, поскольку она бесформенная, она все еще несет ответственность. Она сказала, что занимает такую позицию из-за тех выводов, к которым она пришла в доме Сильвио Мануэля. Ла Горда, казалось, ждала замечаний. Молчание остальных было для меня невыносимым. В конце концов, я должен был что-то сказать.
- К каким же выводам ты пришла в этом доме, ла Горда? - спросил я.
- Думаю, все знают, к каким, - высокомерно ответила она.
- Мы этого не знаем, - сказал я. - Никто пока ничего не говорил.
- Мы знаем, что нам и не надо разговаривать, - буркнула ла Горда.
Я настаивал на том, что такие важные вещи я не могу принять так просто, как нечто само собой разумеющееся. Нам необходимо поговорить о наших чувствах. Что касается лично меня, то все, что я оттуда вынес, - это опустошительное чувство печали и отчаяния.
- Нагваль был прав, - сказала ла Горда. - Мы должны были посидеть на том месте, чтобы освободиться. Я теперь свободна. Я не знаю, как это произошло, но что-то было снято с меня, пока я там сидела.
Все женщины согласились с ней. Трое же мужчин - нет. Нестор сказал, что он был на грани того, чтобы вспомнить действительные лица, но, несмотря на его старания очистить свое поле зрения, что-то прерывало его. Все, что он испытал, было чувство тоски и печали оттого, что он все еще находится в этом мире.
- Видишь, ла Горда, что я имею в виду? - сказал я.
Она, казалось, была недовольна. Она надулась, как никогда на моей памяти. Или же я видел ее такой надутой когда-то раньше. Она выступала перед группой. Я не мог сосредоточиться на том, что она говорит. Я углубился в воспоминание, которое было неоформленным, но почти достижимым для меня. Чтобы эти воспоминания продолжались, я, казалось, нуждался в постоянном потоке слов ла Горды. Я был привязан к звуку ее голоса, к ее гневу. В какой-то момент, когда она начала остывать, я заорал на нее, что она строит из себя шишку. Она действительно взволновалась. Я какое-то время следил за ней. Я вспомнил другую ла Горду, в другое время, - сердитую, толстую ла Горду, толкающую меня в грудь кулаками. Я вспомнил, как смеялся над ее гневом, потешаясь над ней, как над ребенком. Воспоминание окончилось в тот момент, когда замолк голос ла Горды. Она как будто поняла, что я делал.
Я обратился ко всем и сказал, что мы находимся в опасном положении, что-то неизвестное нависло над нами.
- Оно не нависло над нами, оно уже ударило нас, - тихо сказала ла Горда. - Я полагаю, ты знаешь, что это.
- Я не знаю, и думаю, что говорю не только за себя, но и за других мужчин, - сказал я.
Трое Хенарос согласно кивнули.
- Мы жили в этом доме, пока мы были на левой стороне, - объяснила ла Горда. - Я любила сидеть в том алькове и плакать, потому что не знала, что делать. Я думаю, что если бы я осталась в этой комнате чуть дольше, я вспомнила бы все, но что-то вытолкнуло меня оттуда. Я сидела обычно в той комнате, когда там находились другие люди. Но я не могу вспомнить их лиц. Однако другие вещи прояснились, пока я сидела там. Я бесформенная, ко мне приходит все, и плохое, и хорошее. Например, я ощутила свое старое раздражение и желание браниться. Но я приобрела и кое-что хорошее.
- Я тоже, - сказала Лидия хриплым голосом.
- Что это за хорошие вещи? - спросил я.
- Я думаю, что не права в своей ненависти к тебе, - сказала Лидия. - Моя неприязнь не дает мне улететь. Так говорили мне все в этой комнате, и мужчины, и женщины.
- Какие еще мужчины и женщины? - испуганно спросил Нестор.
- Я бывала там, когда они там были. Это все, что я знаю, - сказала Лидия. - И ты там бывал. Все мы там бывали.
- Кто эти люди, Лидия? - спросил я.
- Я бывала там, когда они там были. Это все, что я знаю, - повторила Лидия.
- А ты, ла Горда? - спросил я.
- Я уже говорила тебе, что не могу вспомнить лица или что-либо специфическое. Но я знаю одно - что бы мы ни делали в этом доме, это было на левой стороне. Мы пересекали, или кто-то заставлял нас пересекать параллельные линии. Те непонятные воспоминания, что приходят к нам, идут из того времени, из того мира.
Не сговариваясь, мы покинули площадь и направились к мосту. Ла Горда и Лидия побежали впереди нас. Когда мы догнали их, то обнаружили, что они стоят на том самом месте, где раньше остановились мы.
- Сильвио Мануэль - это мгла, - прошептала мне ла Горда, не отрывая глаз от противоположной стороны моста.
Лидия тряслась. Она попыталась заговорить со мной, но я не мог понять, что она бормочет.
Я подтолкнул всех назад, прочь с моста. Я думал, что если мы сумеем собрать по крупицам все, что каждый знает об этом мосте, то совокупное знание поможет нам решить эту проблему. Мы сели на землю в нескольких метрах от моста. Мимо проходило множество людей, но никто не обращал на нас никакого внимания.
- Кто такой Сильвио Мануэль, ла Горда? - спросил я.
- Никогда раньше не слыхала этого имени. Я не знаю этого человека и в то же время - знаю его. Что-то похожее на волны накатывает на меня, когда я слышу это имя. Хосефина назвала его, когда мы находились в доме. С этой минуты всякая всячина начала лезть мне в голову, сама по себе, как у Хосефины. Никогда не думала, что доживу до того, что стану похожей на Хосефину.
- Почему ты сказала, что Сильвио Мануэль - это мгла? - спросил я ла Горду.
- Понятия не имею, - сказала она. - Однако все мы знаем, что это правда.
Ла Горда подтолкнула женщин, чтобы те заговорили. Никто не произнес ни слова. Я выбрал Розу, которая несколько раз порывалась что-то сказать. Я обвинил ее в том, что она от нас что-то скрывает. Она содрогнулась.
